Натянутый нерв вдоль позвоночника. Острое внимание ультрафиолета, черные угли на широкой тарелке. В блеске лезвия, зажатого истощенными пальцами, Аякс видит свои растерянные глаза. В разверзнувшейся тишине он не решается даже сглотнуть застрявший в горле ком. Он лишь давит навязчивое желание схватить ладонь Скары под столом и не отпускать до тех пор, пока все это не закончится.

А что всё-то?

Где-то на задворках полутрезвого рассудка маячат вопросы, смутные воспоминания, сомнительные решения, к которым жизнь его не готовила. Но решать придется здесь и сейчас, отвечать придется глядя в эти глаза, наполненные безумием, запоздало открывая рот вслед за двумя соседними, что в унисон пытаются хоть как-то

Хоть что-то

В блеске лезвия, летящего навстречу, Аякс различает всплеск морской синевы.

Обезоружить противника — самое первое правило, вбитое тренером в его голову в буквальном смысле. Он знает тридцать тысяч способов выбить, схватить, заломить, ударить в ответ — и почти мгновенно все эти способы мелькают в голове, словно включенные тумблером. Назад и вбок, подсечь ребром ладони, выбить и схватить. Нагретая в чужой хватке рукоять ложится в ладонь, Аякс тут же отбрасывает нож за спину, как можно дальше, и встаёт на перехват, просто на всякий случай.

Тело женщины совершенно истощено болезнью, она могла бы справиться с ним в своем обычном состоянии, Аякс даже не сомневается, не сомневаются и его многочисленные синяки, набитые руками Скирк — он знает что такое кендо. Но только не сейчас. Только не в таком состоянии, изможденном, уничтоженном, совершенно разбитом. Аяксу кажется — ее тело функционирует на одной установке, на безумной идее, и разум, держась за эту мысль изо всех сил, не даёт ей упасть без сил. Он поднимает обе руки вверх в попытке показать свою безоружность, в попытке гарантировать безопасность, он отходит на шаг от друга, стискивая зубы и отбрасывая желание заслонить его собой.

Аякс совершенно не умеет вести себя с людьми, лишенными почвы под ногами.

— Вы ведь сами пригласили меня на чай, помните? Я был с дедом, ну, с Пульчинеллой, в компании. Рыжий, мелкий, вызвал на бой андроида и руку ему оторвал, — Аякс кусает себя за язык, эти андроиды, это ведь дело ее жизни, сейчас же ножкой стула его насмерть изобьет, — Эээ, я его починил потом, не переживайте! Ну, не совсем я..

Шизик починил, куда уж ему до главгада компании. Он смеётся, чешет затылок неловко, и глаз не сводит с нее. А она — кажется — что-то вдруг припоминает. Сама же сказала, что знает его, значит помнит? Какого-то дурачка десятилетней давности помнит, а сына своего-

Нож с пола Аякс подбирает позже, по инерции моет и кладет на сушку, чувствуя себя вдруг безумно уставшим. Ему кажется — он и не спал вовсе. Или еще не совсем протрезвел. В кухне с ним только женщина, та самая, которую он на парковке видел со Скарой. Она, кажется, устала не меньше. Получается, все это время, пока они там развлекались, она была здесь. Укол совести заставляет Аякса потупить взгляд в пол, словно нашкодившего школьника, застуканного за каким-то вопиющим безобразием.

— Она обычно не нападает на людей, — он поднимает голову на тихий голос, Яэ Мико смотрит на него устало и с едва скрываемым отчаянием. Должно быть, она действительно не ожидала. Должно быть, никто из них не ожидал. Аякс пока не может стоически собрать мысли в кучу и держать в голове тот факт, что где-то за стенкой эту опасную леди укладывает спать его друг, воспользовавшись мгновением накативших на нее воспоминаний. А может быть, Райдэн Эи уже и забыла, что в ее квартире кроме сына находится кто-то ещё.

— Это ведь лечится, да? Сейчас что угодно лечится, — он отлипает наконец от мойки, нетвердо шагает к стулу и падает на него так, будто мозг вдруг решил вспомнить, что из этого тела все ещё не выветрился спирт. — Можно же ее, ну,

— Можно, — Яэ щурится, ну точно лисица, всматривается так пристально, едва ли не наклоняется ближе к лицу, — если есть желание. Ты что, пьян?

— Я? Э

В дверях кухни появляется Скара, и Аякс вскакивает с места, отворачиваясь от этих внимательных сканеров, что переключаются теперь и на друга. Его охватывает чувство, что сейчас выдадут ремня. И отберут гаджеты. И денег карманных больше не дадут. Абсурдность ситуации накатывает на него снежным комом.

— Ты в порядке? Мне наверное лучше уйти, да?

Больше всего ему хочется услышать ‘нет’.

// НАНГА-ПАРБАТ //
— Твоя цель? — поначалу Он спрашивает спокойно и беспристрастно, медленно расхаживая вокруг Джейд чётко вымеренными шагами.
— Чтобы служить. — Нгуен расплачивается той же монетой, сохраняя в своём голосе хладнокровность.
Наставник, поравнявшись с Чешир лицом к лицу, одаривает наёмницу резкой пощёчиной.
— Твоя. Цель? — учитель повторяет вопрос дважды. Его не удовлетворил ответ новобранца.
— Чтобы убивать.
Наставник быстрым и маневренным приёмом разоружил Нгуен, выпустив из её рук катану. Джейд же пригвоздил к полу, доказывая своё превосходство и таким образом наказывая за проступок. Учитель приставил к горлу Чешир её же оружие. Под гнётом он добивался от девушки ответа, который нефритовая до сих пор не нашла.
— Твоя ЦЕЛЬ? — в третий раз вопрос прозвучал более громко. Видимо, Он пытался донести, что это последняя попытка игры в загадки.
— Вершить... правосудие? — Джейд не питала надежд, что её ответ вновь прокатит, готовая принимать новый вид взбучки от наставника. Однако, насчёт последнего высказывания учитель лишь усмехнулся, поведя головой в сторону и, наклонившись к Джейд так, чтобы она могла его слышать, прошептал: «Ты запуталась, девочка».

Наказания не было, но было и с п ы т а н и е.

// КАНАДА //
Холодно. Непривычно. Мороз обжигает до костей. Падающие хлопья снега напрягают ситуацию. Джейд — резидент пустыни, обладательница достаточной выносливости и навыков для выживания в сорокоградусной (а может, и выше) жаре. Сейчас же ей приходится воспринимать зиму — безмолвного врага, управляющего дикой природой... севера? Опасно ли здесь в данный момент? Нгуен старается задавать себе правильные вопросы, ибо Лига отправила Чешир сюда не просто так.

Учитель играет на слабостях Джейд. Наставник постарался наглядно представить девушке зеркальное отражение её сущности, полную противоположность — такое же ломкое, как лёд, неиспытанное-непролазное, сродни лесной глуши, в которой Нгуен застряла, скованная по рукам и ногам. Сейчас она так беспомощна и слаба. Без экипировки, оружия, хотя бы малейшего представления о месте, в котором она находится. Спасибо, что нагой валяться в сугробе не оставили, а почтенно предоставили лёгкую униформу. По правде сказать, не шибко удружили — такая одежда не спасёт от лютого мороза. На то были причины. Чешир не справилась с простой теорией, опозорилась перед наставником. Кажется, именно здешняя обстановка послужит ответом на вопрос, какую цель преследует нефритовая в Лиге.

Если смерть не станет для Джейд у т е ш е н и е м.

Затлевающее пепелище костра не вселяло уверенность в завтрашний день, а факт наличия за спиной постороннего человека, причём, живого, что немаловажно в сложившейся ситуации, порождало в мыслях кучу сомнений, подозрений и догадок относительно вариантов предстоящего... обучения? И что ты будешь делать, Джейди, когда даже путы, сдерживающие тебя, сорвать не можешь.

После дозы отборного снотворного из транквилизатора соображать приходилось туго и меньше всего хотелось разводить болтовню со своей потенциальной жертвой проверки, организованной Лигой Убийц. Чешир дёрнулась из стороны в сторону, пытаясь ослабить хватку канатной верёвки, но сия процедура не оказала должного эффекта. Подняться тоже было сложно — как минимум требовался синхрон со вторым заложником обстоятельств, который оказался грузным мужиком. Пока что незнакомым мужиком — посмотреть на его лицо можно было лишь при условии освобождения из ловушки.

Ну и кем же мы станем: врагами и л и союзниками?

Без помощи незнакомца было не обойтись. Иначе, в случае потенциального разлада этим двоим пришлось бы пробираться через зимнюю чащу в обличье монстра из «Сайлент Хилла». В таком случае, Джейд расположится на спине своего собрата по несчастью, задрав ноги кверху — чей, не самой идти придётся.

Мужчину следовало разбудить, так как по его ватному состоянию эффект снотворного явно ещё не выветрился. Чешир резко дёрнулась, напирая на спину своего «сиамского близнеца», сопровождая данную процедуру парочкой коротких японских ругательств.

— Чёрт возьми, эй, комрад! Тут возникла наша общая проблема. Не желаешь ли помочь, прежде чем у нас откажут конечности?

Предрассветный Трост казался неестественно тихим и безлюдным, словно все как по щелчку куда-то подевались и замерли в тревожном ожидании. На деле же тревожилась только она, слишком крепко сжимая в руках поводи и не замечая никого и ничего на своем пути.
Маленькая книжечка, исписанная корявыми каракулями давно умершего человека, покоилась во внутреннем кармане куртки, рядом с сердцем, и подпитывала его энергией, давала призрачную надежду на то, что их затея обвенчается успехом. Ханджи прочитала дневник Ильзы вдоль и впоперек без малого раз сто, стараясь найти в нем хоть еще какие-то зацепки и подсказки. Что-то, что могло ускользнуть от ее внимания в предыдущих девяносто девяти прочтениях, и что-то, что позволяло с уверенностью заявить — на этот раз все пройдет гладко.
Досталось и Петре с Моблитом — первую весьма настойчиво просили вспомнить все детали их жуткой находки. А вот второго — нарисовать все со слов девушки в мельчайших подробностях: от позы трупа до его окружения. Так, словно это могло иметь какое-то значение, что могло приблизить их к... Культуре? Или традициям титанов? Звучало как бред и глупость, но выводы майор пока делать не спешила. Было слишком мало вводных, на которые можно строить гипотезы. Но вместе с тем, находка помогла проложить узенькую тропинку к дальнейшим исследованиям. И, что самое главное, добыть важные образцы.
...Вечер перед вылазкой она провела в тишине, погрузившись в собственные мысли. План, озвученный Эрвину и другим командирам отрядов, прокручивался в голове уже в который раз и казался безупречным, даже не требовал дополнительной подготовки или ресурсов. И все же, ей было до жути неспокойно. Каждого из тех, кто собирался с ней за стену, она знала в лицо и по имени, каждый из них пережил минимум одну вылазку за стену и мог похвастаться тем, что вернулся домой целым. Оттого в душе сидела гадкая склизкая тварь, что так и шептала ей — их кровь будет на твоих руках, если все провалится. Если все пойдет не по плану. Если твои расчеты окажутся неверны. Что ж, запрет на подобные авантюры станет справедливым наказанием, ведь одно дело рисковать собой, а другое — всеми остальными.
— Так, — собственный голос врывается в полумрак пустой комнаты слишком громко и Ханджи морщится, отодвигая очки с глаз. — Не надо думать о плохом. Не сейчас.
Размытые очертания мебели и подрагивающее пламя свечи немного дезориентируют, хотя память и мышление самостоятельно дорисовывают знакомую обстановку. Женщина медленно поднимается на ноги, делает несколько шагов и замирает, прислушиваясь к тишине и стуку собственного сердца. Здравый рассудок говорит, что пора идти отдыхать, ранний подъем и маленькая экспедиция будет требовать от нее максимальной бодрости и собранности, но волнение дает о себе знать...
— Командир, — голос Моблита возвращает ее в реальность, заставляя несколько раз моргнуть и глупо уставиться на гриву своей лошади, — Вы в порядке?
— Конечно, — отвечает, стараясь вернуть своему голосу его обычно легкомысленные нотки, — задумалась. У тебя все готово? Ракетницы, лезвия, дополнительны баллоны с газом?
Делает вид, что в пол-уха слушает доклад подчиненного, хотя в голое цепляется за каждое произнесенное им слово. Конечно, у Бернера всегда все в порядке, что в снаряжении, что в документах, что в голове. Но это не значит, что можно быть уверенной в его выживаемости. Тут уже любому могут эту самую голову отгрызть, даже не опомнишься. До каких деталей ты бы не продумал план.
— Хорошо, — кивает и оглядывается через плечо, на городскую ратушу. Десять минут до шести. И десять минут для того, чтобы отменить все, пока еще не слишком поздно. — Передай Абелю, чтобы внимательно следил за сигналами. Я жду от них максимальной концентрации.
Провожает взглядом подчиненного, а за тем дает лошади команду двигаться вперед, поближе к воротам. Детский восторг, который она обычно испытывает перед подобными маленькими путешествиями, совсем не спешит проявляться — она действительно волнуется. И не строит никаких ожиданий — вряд ли они смогут найти такого же аномального титана, каким был титан Ильзы, но вдруг удача и ей улыбнется?
— Доброго утречка! — Говорит как можно веселее, когда перед ней вырисовывается лицо Леви. Его она видеть действительно рада, как и безмерно ему благодарна за то, что поддержал все это мероприятие. — Ну как, ты выспался? Готов к прогулке? Я понимаю, что ты в таком же восторге, как и я, но нам надо... О, Моблит, давай быстрее, ты где копаешься?
Выражение лица помощника говорит о недоумении, но майор отмахивается и делает вид, что все так и задумано. Опять смотрит на часы, вздыхает. Вместе с ней, Леви и Бернером, в лобовую на территорию титанов пойдет и Эрд Джин — хороший солдат, а самое главное поменьше болтает. С Оруо на днях, конечно, нелепо получилось, Ханджи даже испытывала легкий укол совести за свое поведение, но таких пустомель для подобной работы брать не надо. А вот Джин подходил по всем параметрам — и самое главное, ему всецело доверял Леви.
— Я думаю, вы все знаете, для чего мы тут, — говорит медленно, всматриваясь в лица товарищей. Что ж, каждый из них как минимум стоит десятка солдат послабее. — Наша маленькая экспедиция будет проходить не в привычном для нас режиме. Как вы знаете, идем мы налегке и наша цель — захватить хотя бы одного титана. Потому никакого геройства и рвения в пасть титну.
Последнее озвучивает скорее для себя, как напоминание о том, чтобы не бросаться с места в карьер — а то ее фанатичность могла стоить жизни им всем. Эта же мысль читается на лице у Моблита — Ханджи любила над ним беззлобно подтрунивать и за менее волнительных условий с удовольствием хохотала над этим, но сейчас было слегка не до шуток.
— План простой: выходим за стены, находим титанов и заманиваем их поближе к стенам. Мои люди подготовили ловушки на стыке Розы и стены Троста, наша задача — доставить образцы в нужное место. Рассредоточиваться для этого не будем, держимся поближе друг к другу и к стенам, чтобы в случае опасности можно было отступить. Готовы?

- самое главное в нашей с тобой ситуации, - строго инструктирует своего компаньона роберт, перешагивая через узловатые древесные корни и как можно аккуратнее ступая под откос в овраг, - это не поддаваться панике. хуй знает, что нас на самом деле здесь поджидает.

из ряда вон паршивое утешение, и это с условием того, что он совершенно точно не собирался ввязывать священника в это сомнительное путешествие. изначально план заключался в том, чтобы рассказать ему всё, что было увидено, услышано и не совсем усвоено психологически - не каждый день с людьми случается паранормальная херня, - прислушаться к данным советам, а потом отправиться домой, чтобы быть подальше от пережитого недавно стресса. вопреки ожиданиям джозеф как-то сам играючи изъявил желание под предлогом охоты внедриться в леса за чертой мэйпл-бэй и поглядеть на то, что же там происходит. и всё бы ничего и безобидно, если бы всё не было так… странно? до сего момента никто не верил роберту на слово - за ним успела закрепиться слава мрачного фантазёра, да и тот не особо чтобы старался придать своим рассказам убедительности - кому надо, тот всё и без того поймёт.

так вот, видимо, джозефу было очень надо.

не известно какого рожна, конечно, но что сделано, то сделано: за какие-то пару дней выбить себе лицензию на отстрел волков - это рабочая версия, между прочим, - собрать все монатки и подготовиться с пару часов протрястись в грейхаунде, потому что машину бросать среди деревьев банально жалко, не составило труда, равно как и поставить в известность половину общих знакомых. когда пожелания удачи закончились, а просьбы фотографировать всё, что попадёт в поле зрения, достигли абсурда, роберт уже начал подумывать о том, чтобы списать всё на розыгрыш, а самому смотаться по-быстрому туда-обратно под покровом ночи. затея, как и предполагалось, сорвалась, и в поход двинулись двое. ну, или два с половиной: локальный винчестер, приходской священник и озабоченность его же безопасностью. если с джозефом что-то случится по его, робертовой, вине, он себе такое не простит. мэйпл-бэй, в частности, тоже.

пока с ними успели случиться разве что только комары.

порядком подустав отмахиваться от кровожадных и назойливых тварей, которых не брал даже самый ядрёный спрей, он решает устроить привал неподалёку от скромного ручейка. роб бросает на землю походный рюкзак, рядом сбрасывает сумку с палаткой и скрученную в плотный рулет лужанку, а сам падает с видом подстреленного снайпером под ближайшую сосну, чтобы упереться о ствол спиной и немного перевести дух, а заодно парочку жужжащих над ухом ублюдков отправить на тот свет.

несмотря на непроходящую взвинченность, всё идёт самым наилучшим образом, и, что главное, они оба целы.

роберту не привыкать быть на взводе двадцать четыре на семь, при этом внешне оставаясь чуть эмоциональнее булыжника, и в целом перманентная езда напильником по нервам обычно не доставляет ему никакого дискомфорта, но не в этот раз.  во всём нынешнем предприятии есть что-то такое, что не даёт ему покоя гораздо сильнее обычного, в некоторые минуты - катастрофически. что именно - он сказать точно не может, но оно уже начинает неприятно давить на психику и оседать в лёгких, затрудняя дыхание. ему хочется верить, что всему виной отдышка, - тут его собственное отражение с интонациями учителя начальной школы строго вставляет своё веское “хватит бухать, роберт”, -  и он бы с лёгкостью убедил себя в этой версии, если бы не был сам с собою знаком. тут что-то другое, - роб хмурится, переводя взгляд с мысов своих ботинок на джозефа, который, кажется устал куда меньше, чем он, если вообще не почувствовал пройденных километров - и ему хочется надеяться на то, что не особо фатальное.
оно чует свежую кровь.

но об этом христенсену знать не обязательно. пока что.

- до сих пор не могу понять, чего ради ты за мной увязался, - вроде как недовольно сообщает он, глядя на то, как джозеф сам начинает обустраиваться на месте привала, - ты же ведь допускаешь мысль о том, что всё было на самом деле и мне не привиделось, верно?

само собой.

но им обоим будет лучше, если всё увиденное не далече, а где-то с неделю назад абсолютно трезвым, - это он помнит особенно чётко, потому как дни без спиртного мыла в глазах случаются в его жизни куда реже, чем выходные у офисного планктона, к примеру, - и совершенно адекватным во всех отношениях робертом, окажется не более, чем спонтанной галлюцинацией, игрой светотени там, разыгравшимся в потёмках воображением, да, чёрт, чем угодно, но не суровой реальностью. столковение с трёхметровым чудовищем, каждая из конечностей которого хоть и едва ли толще древесной ветки, но совершенно точно пронзит насквозь любого зазевавшегося олуха, который ещё и подойти поближе удумает, чтобы проверить, что это там так посверкивает в ближайших зарослях, - самый хуёвый итог всем приключениям. не буди лихо, как говорится.

роберту остаётся только надеяться на то, что джозефу хватит ума не лезть на рожон, если неминуемое всё же случится.

с христенсенской-то жаждой авантюр любой степени опасности ему следовало засунуть все свои надежды куда подальше, - слушающий всю дорогу святошу в пол-уха роб успел для себя прояснить, что у примерного семьянина и почётного гражданина мэйпл бэй в одном месте вечно чешется удрать навстречу попутному ветру из этой тихой гавани, - но со смирением ковыряющийся в неразведённом пока что костре доморощенный охотник на привидений всё так же не подаёт виду. в голове даже проносится шальная мысль разыграть соседа: раствориться в наступающей темноте будет довольно легко, заорать страшным голосом над ухом и того легче, - но с такими вещами совершенно точно не шутят. и порядком подуставший от походной суеты с разбором вещей и установкой палатки, роберт демонстративно пинает кучу хвороста явно с посылом на то, что она сейчас сама себя соорудит в кострище, самовоспламенится в придачу и, конечно же, приготовит обоим мужчинам еды.

конечно же он вернётся и завершит начатое, но сейчас его несуществующие часы показывают, что самое время отойти подальше от лагеря и угрюмо замолчать на берегу ручья под унылый холодный ветер.

Никто не обращал внимание на одинокого путника.
События, произошедшие в Городе Цепей волной прокатились по всей Вольной Марке, эхом отозвавшись в Ферелдене. И если до этого к магам относились с опаской и подозрением, то теперь они резко стали изгоями. Ульдред был одним из тех, кто положил начало в конфликт, а взрыв церкви ещё больше разжёг его.
Покидая Ферелден Винн старалась держаться подальше городов и заезженных трактов, опасаясь за свою жизнь. Даже несмотря на то, что она могла смело называться одной из тех, кто остановил Мор - все твои заслуги блекнут потому что ты маг. Ты можешь быть ярким противником магии крови и одержимости, но в нынешних реалиях - магия лишь клеймо. Такое же, если бы тебя угораздило родиться эльфом.
Путь Старшей Чародейки, а ныне - Архимага, лежал в Орлей. Одна из причин, - опасения насчёт сына, который остался в Белом Шпиле. Другая же, - необходимость и данной Шейле обещание помочь ей вернуть её гномий облик. Пути с големом разошлись, но они договорились встретиться с ней в Вал Руайо, чтобы оттуда продолжить путь. За время, проведенное вместе с Шейлой, Винн привязалась к ней, и не могла оставить её в беде. Голем же платила тем же, и покидая Амарантайн, защищала её от различного рода бед, начиная от мародёров и бандитов, которые покупались на вид беззащитной старухи, до храмовников, которые видели в Чародейке причину их всех проблем. 
Но это были не все причины, по которым Винн решила прибыть в Орлей. Видя, как хаос и революция  разрушает привычный её мир, Архимаг планировала обратиться к магам Шпиля, чтобы попытаться донести до них крупицы истины. Объяснить, что отделение от Церкви не принесёт никому пользы. Безусловно, это принесёт магам долгожданную свободу и жизнь без надзирательства в виде храмовников лишь больше наведёт суету.
Опыт, полученный в Башне на Озере Каленхад, доказал обратное, что те, кто совсем отчаялся, прибегнут к любым мерам, чтобы избавиться от оков. Как, например, это сделал Йован, скорее всего попавший под чарующие речи Ульдреда.
Никто не обращал внимание на одинокого путника.
Несмотря на то, что Архимаг поддерживала связь с многими спутниками Героя Ферелдена, да и с ним самим, письма, которые ей посылал Зевран хоть и содержали колкости, всё равно радовали её. Поэтому, когда она получило оное, лишь написала в ответ, и не заходя в город попросила доставить письмо адресату чумазого мальчонку, дав ему пару серебряных монет:

Озеро Селестин, примерно через три дня. Мои старые ноги не так шустры как раньше.

К месту встречи Винн пришла в обговорённое время, но знакомого антиванского ворона так и не обнаружила. Вместо него была замечена лишь одиноко стоявшая фигура у кромки воды. Что-то в ней настораживало, но Старшая Чародейка никак не могла уловить что именно. Сделав пару шагов в её направлении, Архимаг остановилась:
- Вам необходима помощь? - Навыки духовного целителя могли пригодиться, но в ответ лишь раздался вой, привлечённый шумом и фигура обернулась. - Андрасте милосердная! - слетело с губ Винн.
Внезапно поднявшийся ветер скинул капюшон, обнаживший седую голову Старшей Чародейки. Кожа трупа висела струпьями, впалый взгляд уже неживых глаз, определённо, какой-то маг постарался, чтобы поднять мертвеца с того света, - в этом не было никаких сомнений.
- Что за чертовщина здесь творится?
Оживший труп ещё раз издал пронзительный вой, и ветер разнёс его по округе.
Из озера, в ответ на призыв, медленно восставали ходячие мертвецы.

Легкость. Это, наверное, первое, что ощутил Рук, после той бешенной гонки со временем в попытке помешать Соласу порвать Завесу, уничтожить ее. Честно говоря, он вообще удивлялся тому, что остался жив, поскольку сила той магии, что витала в воздухе — дикая, необузданная — грозила разорвать в клочья, при любом неосторожном движении. А последнее, что он запомнил, прежде чем ощутить самого себя цельным — кровь, контрастом выделявшаяся на бледной руке, казавшаяся черной в зеленоватом свете бущующей магии и трепещащей Завесы. А сейчас Рук ощущал себя вполне нормально, организм не испытывал такой дикий шок, и вообще, была странная легкость и мягкое приятное покалывание, словно он был где-то в очень знакомом месте.

Собственно, воспоминание о том, как Солас ударил Варрика кинжалом, а после из Завесы показались две фигуры, заставило эльфа резко распахнуть глаза и сдавленно охнуть. Мир вокруг был серым, но не бесцветным, просто блеклым. Повсюду летали разрушенные строения, части мостовых, где-то куски дороги просто вздыбились острыми краями в воздух, как после взрыва... Воздух словно не имел никакого запаха и в то же время пах певробытной дикостью, древностью, чем-то, что знакомо каждому магу, но чтобы столкнуться с ЭТИМ лично... Такое, пожалуй, не приснилось бы и в самых смелых грезах. Он был в Тени, в той самой, откуда приходила магия, та самая, полная разнообразных духов, что при неправильном призыве легко могли исказить свою суть и стать демонами, могли пожрать своего призывателя или же стать его частью. То место, где, по словам Варрика, оказалась сама леди Инквизитор во времена своей борьбы с обезумевшим магистром Корифеем.

Рук поднялся на ноги, отряхнул несуществующую пыль с колен и осмотрелся. Пространство было бесконечным, и первое, что он решил прояснить, физически ли находится в Тени или же это последствия сильного удара головой (спасибо, Солас), и ему это просто снится. Как ни странно, затылок не отдавал болью, что прошила его насквозь перед потерей сознания и следов крови не наблюдалось, значит, здесь он лишь во сне. Но все равно, Тень никто не знал лучше, чем древние сильнейшие маги, эванурисы, и кто знает, что могло случится с нелпытным в этом вопросе, магом, если он сделает неверный шаг.

Рассеянно ероша свои волосы, он сделал пару неуверенных шагов вперед и вдруг, позвоночник сковало ледяным чувством — за ним следят, он тут не один. Искренне жалея, что в этом сне-яви при нем нет посоха, Рук машинально напрягся, стискивая руки в кулаки и резко обернулся. Он не собирался так задешево расставаться со своей жизнью, пусть махать кулаками здесь бессмысленно, но, он хотя бы не продешевит в торговле со смертью.

То, что предстало его глазам, пробудило в эльфе самую настоящую ярость — Солас стоял на возвышении за его спиной, выглядя абсолютно безмятежно, словно для него пребывание в Тени скука смертная и такое же обычное дело, как просто дышать. Солас. Чертов ублюдок, из-за которого пострадал Варрик! Пусть с гномом они не были так долго и прочно знакомы, как герои Хоук или Лавеллан, все же Рук успел к ворчливому и острому на язык писателю прикепеть. Харизма, которую источал Тетрас, подкупала, а бесконечные байки заставляли думать, что они знают друг друга вот уже не одну тысячу лет, и очередное приключение просто станет нвой главой в его книге.

— Ты. — голос срывается в рычание, и желание задеть обидчика посильнее, приложить его глупой, самоуверенной лысой головой о ближайший проплывающий мимо кусок здания, только растет. Однак Рук не вчера родился и прекрасно понимает, что кидаться просто так на могущественного противника, для которого Тень — дом родной, чуть ли не буквально, как минимум опасно, а как максимум — бессмысленно. Что ж, очень интересно, это Солас его сюда затащил или...?